Эволюция автомобиля

Автомобиль эволюционирует. Это очевидно. Польский фантаст Станислав Лем первым указал на удивительное сходство закономерностей биологической и... технологической эволюций.

Совпадения поражают воображение: как первые пресмыкающиеся «копировали» формы своих предшественников рыб, а млекопитающие — ящеров, так и первые автомобили до боли напоминали телеги и крытые колёсные повозки с «обрубленными» оглоблями!

Размеры прототипов были небольшими как в животном, так и в технологическом мирах. Перволошади, первоптицы или же первослоны были гораздо меньше нынешних своих современников. Миниатюрными были и первый автомобиль, и первый паровоз, едва ли превышавший размерами крестьянскую телегу, а первый электровоз был и того меньше.
Конструкция прототипов поражает примитивностью. Едва ли вам придёт в голову мысль о благородстве лошадиного племени при взгляде на унылый экстерьер доисторического первоконя. Ничего, кроме сострадания, не могут вызвать и первые самодвижущиеся экипажи...
Двигались они намного медленнее бричек и повозок. Едва отрывались от земли и держались в воздухе но более минуты и первые летательные аппараты тяжелее воздуха. Точно так же и первые животные, сменившие среду обитания и выбравшиеся из моря на сушу, теряли навыки плавания, по сути не приобретя навыков сухопутной быстроходности.
В ходе технологической эволюции автомобиль вытеснил дилижанс, а трамвай — конку. Ещё более стремительно развивался самолёт, умеющий теперь не только летать, но и уничтожать своих собратьев в воздухе, да и на земле.
Стрелять умеет и современный автомобиль, точнее, порождённые им БМП и танк, который, в свою очередь, может «нырять», плавать и десантироваться на парашюте. Кроме танков и амфибий, автомобиль породил вездеходы, грузовики, бульдозеры, автоцистерны, автобусы...

Высшей фазы своего развития ни самолёт, ни автомобиль ещё не достигли, поэтому трудно предположить, какими будут их поздние формы. Гигантизма, типичного для предсмертного расцвета вымирающих эволюционных ветвей, оба этих транспортных средства не обнаруживают. Супер аэробусы и пятнадцатиметровые «хаммеры», вполне сопоставимые с апатозаврами и прочими ящеротазовыми динозаврами юрского периода, представляют собой, скорее, исключение из правил.

Забавное сходство дарвинизма и автомобилизма наблюдается и в закономерностях... полового, точнее, автополового отбора. Понятно, что в случае с автомобилем речь идёт не о первичных и вторичных половых признаках, а о разного рода «фенечках» и «прибамбасах», наличие которых ни конструктивной, ни технологической необходимостью объяснить невозможно.
Например, петушиный гребень или великолепное оперение самцов-павлинов адаптационной ценности не имеют. Однако эти на первый взгляд «ненужные» признаки, бывшие результатом мутаций, закрепились в последующих поколениях, потому что в брачных играх богато оперённая и богато раскрашенная птица имела явное преимущество перед гораздо более скромно выглядящим соискателем.

Форма и цвет машины, наклон и размеры окон, броские хромоникелевые украшения, фантастические автомобильные «хвосты» и сюрреалистическое оформление решёток радиаторов, передних и задних фар и прочие нефункциональные черты, появление которых продиктовано исключительно автомобильной модой, являются аналогами «боевой» матримониальной окраски животных и птиц, оперения или же специальных наростов на теле...
Термины «дарвинист», «дарвинизм», «борьба за существование» стали нарицательными. В наше время идея автоэволюционизма выглядит гораздо более шокирующей, чем теория эволюции и естественного отбора самого Чарльза Дарвина!